Ответ на предыдущие темы - Хэльвдис:
Проблема заключается в том, что предлагаемое Вами решение - несомненно, мудрое и красивое - реализуемо исключительно в современном интеллектуальном пространстве. В современном мире, привыкшем, если угодно, воспринимать войну как некое априорное зло. Сегодня вот говорили с эном Джорданом на тему "если Монфор такой-де и сякой, то что ж ему не слинять во время оно из Каркассону, когда там кроме войны ловить было нечего?" - и эн Джордан дал совершенно неожиданный, но в своем роде заклинивший меня ответ: "Ну, а если ему нравилось воевать?"
Пункт второй - если уж на то пошло, то и проблему Гроба Господнего можно было решить за столом переговоров; но к этому не стремились ни крестоносцы, ни - что симптоматично - сарацины.
Фени:
Да, я полагаю, что проповедь катаризма была родом агрессии - как и проповедь католичества, впрочем, как и любая проповедь. В сущности, проповедь, как и политика, есть продолжение войны иными средствами. То есть если ты по каким-то причинам отказался от идеи пронзить неверного мечом - то ты споришь с ним, как спорят философы. Сен-Луи не напрасно уравнивал эти два понятия, и не напрасно же любимый всеми тогдашними товарищами термин для аллегорического обозначения монашества - militia Dei. То есть сведя войну к проповеди мы не сделаем ее менее войной - и никакого мира не добьемся. Ну, я так думаю.
